«…В его жизни было много пожаров!..»
Максим Владимирович Кузнецов – уникальный человек, уже хотя бы потому, что являлся участником Первой мировой и Гражданской войн, а затем 27 лет своей жизни посвятил пожарной охране. И отдал жизнь, будучи на боевом посту.
«Вот уже прошло два года, а этот день всегда в моей памяти… Это была большая утрата! Он ушёл дежурить здоровый, и больше не вернулся…».
Эти строчки написала в 1950 году в своём сочинении дочь огнеборца, погибшего в результате отравления угарным газом на одном из челябинских пожаров. Именно в эти мартовские дни родился Максим Владимирович Кузнецов, и в марте же роковой пожар стал причиной его гибели.
Русский, из крестьян-бедняков
Короткая запись о своей семье в анкете, регистрационном бланке члена ВКП(б): «Национальность – русский; социальное положение – рабочий; занятие родителей до 1917 года – крестьяне-бедняки; занятие родителей после 1917 года – крестьяне-бедняки, с 1929 года – колхозники…».
Деревня Кульсеитово Калининской волости Казанской губернии (на то время всего в трёх километрах от Казани). В семье Кузнецовых 4 марта 1896 года на свет появился мальчик, которому дали имя Максим. Рос здоровым, крепким. Деревенским, одним словом. С 1905 по 1907 годы окончил три класса сельской школы. Несмотря на столь небольшой срок обучения, писал Максим Владимирович достаточно грамотно. Это отмечает его дочь, Нина Максимовна, об этом же свидетельствует и документ, заполненный им лично.
А потом была война...
С малых лет начал работать, помогать родителям по хозяйству. А с 1910 по 1915 годы нанялся «подручным колёсником к кулаку Г***ову». Однако начавшаяся Первая мировая война не обошла стороной семью Кузнецовых, и в сентябре 1915 года в Казани 19-летний Максим был мобилизован. Как он сам записал в регистрационном бланке, служил «…в старой армии, участвовал в Империалистической войне, в городе Казани и городе Ботушаны (ныне –Ботошани) в Румынии». Воевал в качестве рядового стрелка два с половиной года. Демобилизовался лишь в феврале 1918-го.
Однако долго «на гражданке» не задержался. Начав снова батрачить, понял, что это дело ему не по душе. Вступив в недавно созданную Рабоче-крестьянскую Красную армию, в течение ещё трёх лет он служил старшиной батареи, побывав со своим воинским подразделением в Казани, Симбирске, Челябинске, Омске, Борисове, Минске и других городах и весях.
Удивительно, но за пять с половиной лет службы и участия в боевых действиях ранения и болезни обошли нашего героя стороной!
Однако все военные конфликты рано или поздно заканчиваются. Утихли последние залпы Гражданской войны. В армии Максим Владимирович не остался, и вскоре поступил на службу в пожарную команду химического завода №40. Помощником начальника команды. (Кстати, по воспоминаниям дочери, его сестра также служила в пожарной охране Казани, начальником караула!)
Так начался долгий путь Кузнецова в пожарной охране. 10 лет он прослужил в родной Казани, а в марте 1931 года был направлен в Ленинград как слушатель курсов Военизированной пожарной школы им. В.В. Куйбышева.
По окончании обучения, Максим Владимирович в сентябре того же года был направлен для прохождения дальнейшей службы в город Магнитогорск, где он стал начальником 3-ей военизированной пожарной команды на недавно вступившем в строй металлургическом комбинате.
Семья и служба
У Максима Владимировича и Марии Андреевны родилось четверо детей: Михаил, Александр, Надежда и Нина. Жили дружно. Дети учились, родители работали.
Отец, прослужив в пожарной охране Магнитогорска 7 лет, был переведён в Челябинск. Став начальником пожарной команды на ЧГРЭС (тепловую электростанцию ввели в эксплуатацию в 1930 году по плану ГОЭЛРО), он прослужил на этом посту почти всю войну.
Часть была также объектовой, что очень нравилось Максиму Владимировичу. Коллектив был хороший, да и начальник всячески радел за своих подчинённых.
– Он легко сходился с людьми, боевой был, общительный. Организовывал художественную самодеятельность, всевозможные соревнования, – вспоминает дочь Кузнецова Нина Максимовна Чулкова. – Он вообще спорт любил, 100-метровку постоянно бегал. А на службу как принимал: если сколько-то раз на турнике не подтянулся – иди, тренируйся, потом снова придёшь.
Насчёт себя начальник команды был не пробивной («неудобно как-то…»), но для людей готов был горы свернуть. Если кому была нужна помощь, всех на ноги поднимал, на подмогу.
– В Магнитке при части была лошадь (да, были времена!), и, когда было необходимо, одалживал её людям: что-то перевезти, вспахать. А на ЧГРЭС сделал общественную столовую: по цехам выпрашивал мороженую картошку, какую-то крупу, патоку для этой столовой. Готовили такой, знаете, мутный супик. Подкармливал личный состав – военные годы, как-никак, тяжело было!
В пожарной команде, да и на самой электростанции, в годы войны женщины заменили на многих должностях ушедших на фронт мужчин. За городом разработали участок, на котором выращивали картофель, капусту, морковь, свеклу. Всем миром потом собирали небогатый, но такой дорогой урожай. Поэтому, по словам Нины Максимовны, осенью было повеселее:
– Однажды из этих овощей мы с мамой сделали полный таз винегрета, так это для нас такой пир был! Гости пришли, и их угощали…
«…В его жизни было много пожаров!..»
В 1945 году старший лейтенант Кузнецов возглавил СВПК-1 Челябинска. Семья жила в расположении, в двух маленьких комнатках. Семнадцатилетняя Нина работала здесь же диспетчером (до этого она уже полгода отработала на коммутаторе в Магнитогорской пожарной команде).
А через два года ввели должности оперативных дежурных по городу, и Кузнецов стал одним из первых, кого назначили ответственным за пожарную безопасность областного центра.
Из сочинения дочери (март 1950 года):
«Мой папа работал пожарным 27 лет, и в его жизни было много пожаров! Например, на Магнитогорском металлургическом комбинате, на обувной фабрике №1 города Челябинска (где в подвальных складах горели материалы, кожа и лак), в жилых домах. Не раз ему приходилось получать ожоги и задыхаться от удушливого дыма.
А 6 марта 1948 года в 8 часов утра произошёл пожар на улице Свердлова, в здании школы рабочей молодёжи №1. В начале девятого по повышенному номеру на место выехал мой папа, который работал оперативным дежурным по городу Челябинску. С чердака школы шёл густой дым, но очаг пожара ещё не был обнаружен…»
В то утро Кузнецов должен был сдавать смену, уже и сменщик прибыл. Однако он сам вызвался отработать ещё на одном из пожаров. Отправился на улицу Свердлова (сегодня это улица Володарского).
Максим Владимирович попал на чердак через слуховое окно, которое, как оказалось, изнутри располагалось очень высоко. В итоге он не смог самостоятельно выбраться обратно. На самом чердаке огонь уже был полновластным хозяином, и подступал к попавшему в ловушку огнеборцу. Все попытки выбраться были безуспешны, и в результате офицер потерял сознание.
Когда обнаружили, что Кузнецова нет, кинулись искать. Кто-то слышал крик с чердака. Однако пока добрались до него, было уже поздно. В бессознательном состоянии оперативного дежурного доставили в одну из городских больниц.
…Максим Владимирович умер не сразу. Ещё почти трое суток организм боролся со смертельным отравлением угарными газами. Он даже пришёл в себя, тихо и хрипло разговаривал с сидевшей у его кровати дочерью. Но в ночь с 8 на 9 марта всё-таки скончался.
«Два дня он лежал в клубе, где день и ночь стоял почётный караул. Когда его хоронили, стояла такая замечательная погода, что ни до ни после не было такого дня… Грянули выстрелы и всё закончилось. Вот уже прошло два года, а этот день всегда в моей памяти… Это была большая утрата! Он ушёл дежурить здоровый, и больше не вернулся…»
* * *
Защищать людей от огня всю свою жизнь – непростой выбор. Серьёзная и важная служба, почётная в народе профессия. Однако не стоит забывать, насколько стезя пожарного ответственна и опасна. Как не стоит забывать и всех тех мужественных людей, кто пожертвовал своими жизнями ради жизней и благополучия других!
Память о Максиме Владимировиче Кузнецове также увековечена на Пожарно-технической выставке Челябинской области и в сердцах тех южноуральцев, кто знает и помнит историю пожарной охраны родного края!..
Михаил Растопчин
Фото из архива Н.М. Чулковой
